Дружное поливание помоями
бюстика небезызвестного политического деятеля из весьма далекой и развитой страны, напоминает одну сценку, случайно подсмотренную в каком-то нелепом сне, навеянном, в свою очередь, прочтением «Удавов и кроликов» Фазиля Абдуловича Искандера.
Группа зайцев собралась в лесу на митинг… нет, на демонстрацию! Демонстрацию в честь ниспровержения кровопийцы... ну, скажем красного волка. Красный Волк — он же в Гималаях. И, вообще, в Красной Книге. Его можно ниспровергать хоть до усрачки, ничего за это не будет!
Эвона!
Зайцы демонстрируют дружно и решительно свои гнев и отчание, которые (о, наконец-то!) можно выразить сполна, от души и без опаски быть слопанными на месте без суда и следствия.
Зайцы неистовстввуют, вздымая лапки на уровне гневно поднятых ушей. Барабанят по пенькам и оставленными банками из под «Завтрака Туриста», в честь справедливого и праведного гнева.
Зайцы дружно скандируют «до-лой крас-но-го во-лк-аааа»!
Вокруг поляны прохаживаются волки… нормальные, обычные, серые. Но на задних лапах. «Светят» повязками на левой передней лапе. На повязке какой-то неразборчивый, но очччень неприятный символ. Хищники-управленцы оценивающе прищуриваются на отдельных весьма упитанных зайцев. Те вздрагивают и митингуют ещё истовее: вдруг... пронесёт? Нет, ну понятно, что не пронесёт… но не всех же, не здесь, не сейчас и не при всех?! Ну не решаться же ОНИ вот так?! Нет, ну это же решительно невозможно!
Всё истовее зайцы выражают решительный протест.
— Да здравствуют покой и правила! Да здравствуют закон и порядок! Да здравствуют справедливость и честность! — Скандируют они, вздымая передние лапки выше собственных ушей. Демонстрируют какую-то совершенно фантастическую верноподданность и яростное единство.
Волки-надзорные морщатся: нет, ну переигрывают же… неужели, все они, все эти зайцы… поголовно… такие вот идиоты? ИХ можно только Есть! Другого они и не заслуживают! Нет другой участи для подобного... извращения! Нет и быть не может!!
Кое-кто из надзирающих согласно переглядываются, буд-то улавливая мысли друг-друга. С каждой минутой неприятнее, неопрятнее, откровеннее и плотояднее ухмыляются «сопровождающие» митинга.
Тем отчаянее, грозовее атмсофера, над полянкой, залитой гневом протеста, лунным светом и чёрт его знает, каким ещё пакостным чувством…
А Красный Волк, между тем… а что Красный Волк? Красный Волк Буанзу слушает по радио трансляцию митинга. На раскосоглазой азиатской волчьей морде с непривичным вертикальным зрачком зреет подобие недоумения:
— Эт чо?! — уточняет он вслух, на древнетибетском, глядя раскосыми глазами на аллюминиевую панель старого радио. Никто толком не знает, как угодил этот старенький VEF-216 на вершины Гималаев. Туристы, что ли, потеряли в незапамятные и Застойные? А батарейки откуда взялись? Решительно непонятно!
Красный Волк делает попытку пожать несуществующими плечами. Виновато виляет хвостом: дескать, извините, если что не так сделал. Всего-то, не упомнишь! Садится на задние лапы. Задумчиво, совершенно человеческим жестом скребёт передней лапой макушку. Ночь. На Гималаи спускается кристально ясный холод. Над Красным Волком мерцают огромные, похожие на ёлочные шары, звёзды.
Митинг на далёкой полянке Среднерусской Возвышенности — в полном разгаре и уже больше напоминает шабаш, чем организованное действо.
— Эти акробаты пера, — внадрывается кто-то, влезши на самый высокий пенёк посреди поляны, — эти виртуозы фарса, эти шакалы ротационных машин…
Красный Волк решительно выключает приёмник. Нажимать кнопку «ВКЛ» лапой неудобно и коробка радио угрожающе покачивается. Щелчок и визгливый голосок в динамике смолкает. Буанзу уходит, напевая себе под нос, опять-таки, на древнетибетском: над Тянь-Шанем тучи ходят хмуро, край сурооовый тишиной объят!
Вообще-то, не ходят никакие тучи. Небо ясное. Холодно. Край, действительно суров, но туч нету. Нету туч. Тут Буанзу, скажем так, немного сорвал.
— Вообще-то, — Перебивает собственную песню Красный Волк, — всё это в зоопсихологии называется «смещением». Петух, видя явно превосходящего по силе противника, начинает клевать несуществующие зёрна. Обрушат они гроздья гнева на Красного Волка. «Проклятый Буанзу». «Не дадим гималайскому отродью отобрать нашу капусту» Ага, как же… нужна мне ваша капуста, как козе учебник радиоэлктроники Пауля Хоровица и Уинфреда Хилла.
Из последней вольчей фразы становится совершенно ясно, что на досуге Красный Волк Буанзу занимается электроникой, а так же, зоопсихологией. Приёмник, кстати, скорее всего, починил или собрал сам… что, ведь с волками одиночество и уединение делает! Аскеза… аскеза и Гималаи — они всем полезны. Невольно прозреваешь в Исходное Безначальное.
Между тем, зайцы-русаки, окончательно обуянные необходимостью немедленного действия, единогласно вводят санкции на пребывание красных волков в местах их ареала проживания. Развитие темы потребовало уничтожить всю траву, где могут прятаться вышеуказанные красные волки.
Решение выполняется на удивление быстро и эффективно. Чуть ли не до рассвета того же дня. И это, несмотря на то, что обычно всякое решение затягивается на годы… короче, завтракать зайцам решительно нечем.
Над Гималаями занимается Рассвет, невероятно красочный, будто бы на картине известного художника-эзотерика Николая Константиновича Рериха.
